Руины Храма Тер-Террамот.

О том, что неподалеку находится храм Тер-Террамот, можно узнать по вороньему карканью. Почему-то черные птицы облюбовали руины древнего храма в качестве постоянного пристанища.

Множество глаз следило за случайным путником, оказавшимся неподалеку от храма. Злых глаз. И очень недовольных. Воронье не любило незваных гостей, и встречало приходящих пронзительным карканьем.

Некогда величественное, а ныне находящееся в полуразрушенном состоянии здание все равно впечатляло как своими размерами, так и мастерством неизвестных зодчих. Вот только время не пощадило его. Выглядел храм как комплекс двухъярусных башен, выстроенных треугольником. Второй ярус не вынес тягот времени и большей частью обрушился, но первый уверенно сопротивлялся многовековому натиску и сдаваться не желал.  Массивные зубцы венчали первый ярус и до сих пор сохранили прежнюю внушительность. Мох сплошным ковром покрывал стены нижнего яруса оставляя кое-где редкие проплешины. Влажность и сырость, мох и трава, кустарники и деревья – болото пыталось уничтожить чуждость, привнесенную неизвестными мастерами, но храм не сдавался и продолжал существовать.

Да, храм выглядел запущенным, выглядел заброшенным, выглядел пусто и одиноко, но тот, чей слух был чуток, среди вороньего карканья вполне мог услышать чье-то заунывное пение. Сквозь привычные болотные запахи пробивался едва уловимый запах дорогих курений. Да и следы, что вели к руинам храма, были более чем свежи. Запущенным храм выглядел. Но была ли эта запущенность реальной? Кто знает…

Из "Деревни Контрабандистов"
17.06.1600 - около 16-00

Шли они около получаса, а может и минут сорок. Не больше. Всю дорогу отец Кирамир молчал. Молчали и те шестеро, что шли позади. Гэл и сам не желал общения. В голове крутились мысли: одна хуже другой. Хуже всего было то, что ученик алхимика не понимал кому верить. Мотивы других были туманны. И если робоносцев можно было считать обычными культистами, то старуха с болот оставалась темной лошадкой. А про ворона… Гэл покосился на красноглазую птицу. Ворон крутился на плече и выглядел обеспокоенным. Что-то в происходящем ему явно не нравилось. Про ворона Гэл тоже не мог сказать ничего определенного. Стоит ли считать, что птица хочет помочь ему или нет? Вопросы. Вопросы. И ни одного ответа.
Наконец, путь завершился. Цель путешествия оказалась местом мрачным, местом темным, местом пугающим. И пугающим не внешним видом. Чем могут испугать старые, заброшенные развалины? Ощущение тысячи пристальных взглядов, наполненных… злобным ожиданием вгоняло в ступор. Внутреннее чувство просто кричало о том, что задерживаться здесь не стоит.
Отец Кирамир остановился и поднял голову вверх, осматривая обветшалые стены. Гэл постарался понять, что так заинтересовало лидера робоносцев и тоже уставился вверх. Ничего необычного. Стены, как стены. Выложены из черного камня. Лишь через несколько мгновений Гэл понял: это не камни! Стена двигалась! Она была живой!
– Мы пришли. – Тихо произнес отец Кирамир, уставившись на Гэла. И когда глава робоносцев успел повернуться? Гэл, слишком поглощенный рассматриванием стены, не заметил ни малейшего движения с его стороны. Взгляд отца Кирамира наполнился холодной решимостью и… яростью. Он поднял руки над головой и оглушающе провозгласил: «Мы пришли!»
Тысячи и тысячи птиц сорвались со стен и поднялись в воздух. Хлопанье крыльев и воронье карканье заглушило все вокруг. Краем сознания Гэл успел заметить, что сзади к нему кинулись тени. Шесть черных теней. И все… больше он ничего понять не успел. Страшный удар по голове лишил его сознания.

17.06.1600 - около 23-55

Сложно сказать сколько времени продлилось беспамятство. Когда сознание вернулось к Гэлу, вокруг царил полумрак. А дальше, полумрак превращался в первозданную тьму. Горящие круг из свечей давал слишком мало света. Воздух казался плотным, тяжелым, наполненным влагой. За границами освещенной зоны ощущалось движение. Слышался едва уловимый шепот и шорох одежды. Казалось, что вокруг много, очень много людей.
Болела голова. Тело почти полностью потеряло чувствительность. Гэл попробовал дернуться. Попытка оказалась безуспешной. Его хорошенько спеленали и положили на нечто ровное и твердое. Каменная плита? Деревянный стол? Что-то еще? В голове царила пустота. И боль.
– Кто здесь? – Произнес Гэл тихо. Язык не желал слушаться, а пересохшее горло смогло выдавить лишь непонятный хрип.
– Ты очнулся, Брат. – Не вопрошал – утверждал отец Кирамир. Безумного главу робоносцев видно не было, и голос его как будто раздавался со всех сторон.
– Что случилось, Брат? – Поинтересовался Гэл хрипло. Мыслей не было. Не было страха и гнева. Осталось цепенящее равнодушие.
– Обряд. – Короткий ответ отца Кирамира прозвучал издевательски.
– Очищения? Обряд очищения? – Безразличное равнодушие не хотело сдавать позиций, но в душе возникла небольшая искорка надежды.
– Очищения? – В голосе отца Кирамира почувствовалось удивление. – Нет, Брат! Нет! Нет! Нет! Нет-нет-нет-нет-нет!.. – Визжаший голос повторял одно и тоже слово чуть ли не бесконечность. Он разносился вокруг, возвращался оглушающим эхом и проникал в каждую клеточку тела.
Голос замолк. Все вокруг замерло. На несколько бесконечно долгих минут вернулась тишина. Оглушающая не меньше безумного крика отца Кирамира. Как долго Отсутствие звуков вскоре сменилось заунывным пением. Запахло смесью жженых трав. Какие-то запахи были знакомы Гэлу, например, лаванда и лимон, какие-то – нет. Запахи наваливались волнами. Сначала один – удушающий. За первым следовал освежающий. Следом шло нечто делающее сознание кристально-чистым. От следующего голова, наоборот наполнялась странными голосами. Казалось, что сменам настроений и ощущений не будет конца. Легкие стонали, пытаясь среди удушающего дыма получить хоть один глоток чистого воздуха. Голова каждую смену курений приветствовала вспышками боли.
– Я сразу понял, что что-то не так, Брат. – Голос отца Кирамира звучал глухо и отстранено. – Ведьма никогда ничего не делает просто так. Она хотела обмануть меня и моих птенцов? Ну, что ж… Это ее право. Да, за тобой охотятся эльфы. Миазмы их отвратительной магии я ни с чем не спутаю. На тебе была и печать этой грязной пиявки. И я чувствую в тебе силу Нашей Госпожи. И это обмануло меня. Да! Обмануло! Я был готов помочь тебе, о Великий! Но ты не захотел остаться здесь, среди нас, чтобы продолжить Ее дело! Почему? – Голос отца Кирамира набирал силу и наполнялся ядом с каждым произнесенным словом. – Почему? Почему? И я понял. Ты не Брат мне! Ты не служишь Ей! Ты – слуга Предательницы! Той, что посмела называть себя Первой! В ней есть сила Нашей госпожи, поэтому нетрудно обмануться. И ведьма это знала! Но ты нерадив, мой Брат. Ты не знал, что меня обмануть не так-то легко! – Последние слова Отец Кирамир прокричал, а потом замолк на несколько мгновений. Продолжил он уже тихим и спокойным голосом. – Я вырву из тебя Ее искру и заберу себе. И ты не сможешь ничего с этим поделать. Ни ты, ни твои защитники. – После этих слов отец Кирамир вышел на свет. Обезображенное лицо искривилось в безумной гримасе, а глаза пылали сумасшедшей яростью. Черный кинжал в его руке жаждал крови. – Не бойся, ты не умрешь сразу. Ты почувствуешь всю боль, что я ощущаю от твоего предательства. Не только мою, но и Ее боль!
Мерные взмахи клинка. Дрожащее пламя свечей. Разбегающиеся тени. Кровавые брызги. Искаженное лицо отца Кирамира, перемазанное кровью. Заунывное пение, не смолкающее ни на минуту. И крик. Кто-то истошно кричал...
Наконец, Гэл понял, что на самом деле кричит он сам. Тело не выдержало боли. А потом… боль пришла и к затуманенному сознанию.
И Гэл… Гэл умер.
См. Парк Лауре Лассе